Ось не можу знову не згадати мою улюблену дилогію Суворова. Там стільки життєвих анекдотів, і вони настільки тісно переплетені з нашим життям!..
***
И уж навстречу им с эстрады наперекор развеселому канкану, наперекор всему оркестру и воле дирижера первая скрипка, срывая веселый перепляс, вдруг заплакала надрывным голосом пьяного русского офицера. И, вторя ей, сначала нехотя, вразнобой, а потом все дружнее затянул оркестр "Очи черные". И дирижер, сообразив, что русские идут, уже не смотрел оторопело на первого своего скрипача, но, подстроившись под оркестр, плавным жестом перехватил руководство, довел первый куплет до рыдающего конца и, вознеся руки к небу, обрушил их вниз, словно громовержец. Знал оркестр, что "Очи черные" - это только сигнал, это только присказка, это только перестройка и переход к главной мелодии, которую надо начать всем разом и в полную мощь. И, подчиняясь мощному взмаху, грянул оркестр "Боже, царя храни!". И подняло зал.
***
Не потому подняло зал, что все в том зале единодушно и трогательно царя любили, не потому, что все желали, чтобы кто-то хранил царя, расстрелянного двадцать лет тому назад, а потому поднялся зал, что понятие у людей выработано: русские пришли, сейчас зеркала крушить зачнут. И морды. Так чтобы бутылкой по голове не схлопотать, лучше встать, пока варвары гимн слушают, пока они слезу утирают. [emphasis mine L.V.]
***
А дирижер в надежде на похвалу к русской ватаге развернулся: так ли громко играем, так ли яростно? Громче и нельзя - окна повылетают... Но сконфузило дирижера. И оркестр - тоже. И мелодия как-то смялась и угасла, попримолкли музыканты. Девчонка русская махнула рукой, мол, прекратите комедию. Почему-то дирижер ей сразу и подчинился. Не удосужился на бородатого посмотреть: надо ли подчиняться? [emphasis mine L.V.] Оглянулся неловко дирижер, что-то сказал своим, и грянула музыка победная, но никого конкретно не прославляющая.
***
Расселись. Распорядитель - с дюжиной галстуков: у нас, господа, так принято. Что ж, вяжут господа офицеры галстуки шелковые, атласные на истлевшие воротники гимнастерок, на рубахи, прошедшие Кубань и Каховку, Севастополь и Константинополь, Софию, Варну и Пловдив, Белград, Берлин и Париж. Красиво новенький галстук на когда-то белой боевой гимнастерке смотрится. По крайней мере необычно. - А что-то вы, Анастасия Андреевна, не очень гимн любите. Вам "Весь мир насилья мы разрушим" больше по душе? - Ваше сиятельство, не мне вам объяснять, что династия Романовых покончила самоубийством. Династия не сумела удержать власть. Не захотела. Тот, кто сам отказался от короны, отказался и от своей головы. Корону всегда только с головой теряли. Не так ли? Так какого Бог царя хранить должен, который от короны и трона отрекся? Мне противно слышать загробный голос самоликвидировавшейся монархии. А вам, князь? [all emphases mine L.V.]
***
- Вы, Анастасия Андреевна, принципиальный противник монархии? - Отнюдь нет. Я противник слабой монархии. [emphasis mine L.V.]
no subject
***
И уж навстречу им с эстрады наперекор развеселому канкану, наперекор
всему оркестру и воле дирижера первая скрипка, срывая веселый перепляс,
вдруг заплакала надрывным голосом пьяного русского офицера. И, вторя ей,
сначала нехотя, вразнобой, а потом все дружнее затянул оркестр "Очи черные".
И дирижер, сообразив, что русские идут, уже не смотрел оторопело на первого
своего скрипача, но, подстроившись под оркестр, плавным жестом перехватил
руководство, довел первый куплет до рыдающего конца и, вознеся руки к небу,
обрушил их вниз, словно громовержец. Знал оркестр, что "Очи черные" - это
только сигнал, это только присказка, это только перестройка и переход к
главной мелодии, которую надо начать всем разом и в полную мощь. И,
подчиняясь мощному взмаху, грянул оркестр "Боже, царя храни!".
И подняло зал.
***
Не потому подняло зал, что все в том зале единодушно и трогательно царя
любили, не потому, что все желали, чтобы кто-то хранил царя, расстрелянного
двадцать лет тому назад, а потому поднялся зал, что понятие у людей
выработано: русские пришли, сейчас зеркала крушить зачнут. И морды. Так
чтобы бутылкой по голове не схлопотать, лучше встать, пока варвары гимн
слушают, пока они слезу утирают. [emphasis mine L.V.]
***
А дирижер в надежде на похвалу к русской ватаге развернулся: так ли
громко играем, так ли яростно? Громче и нельзя - окна повылетают...
Но сконфузило дирижера. И оркестр - тоже. И мелодия как-то смялась и
угасла, попримолкли музыканты. Девчонка русская махнула рукой, мол,
прекратите комедию. Почему-то дирижер ей сразу и подчинился. Не удосужился
на бородатого посмотреть: надо ли подчиняться? [emphasis mine L.V.]
Оглянулся неловко дирижер, что-то сказал своим, и грянула музыка
победная, но никого конкретно не прославляющая.
***
Расселись. Распорядитель - с дюжиной галстуков: у нас, господа, так
принято. Что ж, вяжут господа офицеры галстуки шелковые, атласные на
истлевшие воротники гимнастерок, на рубахи, прошедшие Кубань и Каховку,
Севастополь и Константинополь, Софию, Варну и Пловдив, Белград, Берлин и
Париж. Красиво новенький галстук на когда-то белой боевой гимнастерке
смотрится. По крайней мере необычно.
- А что-то вы, Анастасия Андреевна, не очень гимн любите. Вам "Весь мир
насилья мы разрушим" больше по душе?
- Ваше сиятельство, не мне вам объяснять, что династия Романовых
покончила самоубийством. Династия не сумела удержать власть. Не захотела.
Тот, кто сам отказался от короны, отказался и от своей головы. Корону всегда
только с головой теряли. Не так ли? Так какого Бог царя хранить должен,
который от короны и трона отрекся? Мне противно слышать загробный голос
самоликвидировавшейся монархии. А вам, князь? [all emphases mine L.V.]
***
- Вы, Анастасия Андреевна, принципиальный противник монархии?
- Отнюдь нет. Я противник слабой монархии. [emphasis mine L.V.]
"Вибор (http://www.kuzbass.ru/moshkow/koi/WSUWOROW/vybor.txt)"
---
Я просто віртуально закоханий у цю віртуальну дівчину, якийсь збірний образ-ідеал Суворова, Сталіна та тієї реальної дівчини-прототипа...
Це мій тип жінок: блондинки, синьоокі, твердохарактерні, з чоловічим розумом, невеличкого розміру. Справжня подруга для життя.