Московия поганая.[1]
Jul. 24th, 2012 10:15 am![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
je_suis_la_vieЗамість епіграфа:
"І могили мої милі
Москаль розриває...
Нехай риє, розкопує,
Не своє шукає"
Шевченко знав. Він знав, що їхнього тут нічого нема, і не знайдуть як би не копали. Бо нема тут нічого їхнього. Все їхнє в Золотій Орді.
Замість другого епіграфа:
Когда ВР с боями и скрипом признала Голодомор актом геноцида, там стестнительно указали, что "обвиняют в етом не русских, а советский строи и комунистов".
Не согласен. Посмотрите, кто истерически отрицает! Русские.
Так вот: вьі, русские, в етом виноватьі. Не комунистьі, не совок, а вьі. Вьі ето знаете. А иначе не бьіло бьі такой бабской истерики с отрицанием и подменой понятий, передергиванием - езуитчиной.
Я бьіл толерантньім и ждал 20 лет. На сегодня - в век глобальной информации, когда найти можно любой документ за минуту - все.
Я вас обвиняю. (как вьі всегда обвиняете "америкосов")
Каждого, кто назьівает себя "русским", каждьій, кто говорит, что его дедушка или отец приехал сюда в 34, "ето ж как на Волге голодали, если оттуда ехали сюда" - виновен и проклят. Ибо пиезжать надо бьіло не в 34, а зимой 33-го, если уж "там" у вас все "бьіло так плохо"...
P.S. шаблезубі ховрашки банитимуться без попередження.
----
Всегда самым большим страхом для русских было восстановление независимости и, как результат, потеря их самой богатой природными и человеческими ресурсами колонии – Украины. Украина, с ее плодородными землями, мягким климатом, многомиллионным трудолюбивым христианским населением (в своем абсолютном большинстве славянским, - «белым», как это сегодня актуально говорить в России), с ее тысячелетними храмами и духовными ценностями, была поистине главным «бриллиантом» в короне Российской империи. Для России Украина всегда была «окном в Европу», и геополитическим плацдарма для агрессии против стран Запада.
Потеря Украины, ее богатств, а главным образом бесценного человеческого ресурса и потенциала миллионов «хохлов» - пушечного мяса, рабской рабочей силы, талантливых писателей, ученых, гениальных инженеров и конструкторов, потеря миллионов тонн (пудов) зерна, выхода к теплому Чорному морю, - означала изоляцию, медленную и верную смерть для русских.
Именно поэтому всегда главные усилия русских, начиная от царя Алексея - отца Петра І, его самого, через Катерину ІІ, Сталина и до нового (и, будем надеяться, последнего) «царя» русских - Путина, их главной целью было задушить Независимую Украину, не дать ей скинуть оковы многовекового российского рабства.
Именно с этой целью русские веками вели захватнические войны против Украины, жестоко расправляясь с народными восстаниями украинцев, уничтожая ее лучших сынов и дочерей. Именно с этой целью русские прятали, обливали грязью, или уничтожали все, что несло в себе, или могло пробудить национальный дух и память украинцев. Все, что могло вырвать «покорного хохла-малоросса» из «общерусского стойла», куда его загнала Российская, а потом и Советская империя.
Чем сильнее становился этот вольный козачий дух украинцев, чем громче становился голос украинский народа, открыто говоривший о своей Независимости, тем яростнее, и ожесточеннее русские бросались подавлять его.
Одно только начало ХХ века, принесло украинцам вместе с первой попыткой создать свое независимое государство – Украинскую Народную Республику, серию ужасных национальных катастроф, и самый страшный геноцид в истории человечества – искусственный Голод 1932-1933 годов. Мясорубка Второй мировой войны, унесла жизни еще более 8 млн. украинцев.
В 1944 году, когда миллионы украинцев-красноармейцев дрались и умирали на полях сражений, Сталин, Берия и Жуков подписывают приказ о депортации всех украинцев в Заполярье и районы вечной мерзлоты (такое себе «окончательное решение украинского вопроса»). За несколько месяцев успели выслать 200 тысяч человек, и только осознав, что одномоментная депортация такого количества людей просто парализует всю железную дорогу, перегруженную потребностями фронта, и подорвет силы Красной Армии, Сталину, Берии и Жукову пришлось отказаться от своих планов. В этом признался Никита Хрущев в своей речи «О развенчании культа личности» на ХХ съезде ЦК ВКП (б).
В 1947 году в Украине был организован очередной искусственный голод, от которого умерло еще около 1,5 млн. украинцев (тогда из разоренной войной Украины, страдавшей от неурожая, опять вывезли все продукты, чтобы отменить продуктовые карточки в советской России). Такой была жестокая месть русских за попытку украинцев навсегда избавиться от московского рабства…
После революции, развала, разрухи и полного хаоса в Российской империи в 1917 года русские всех мастей – от красных и до белых, от монархистов, эсеров, демократов, большевиков и до анархистов, кинулись душить молодую Украинскую Республику, понимая, чем может обернуться в конечном итоге для всех них потеря Украины.
«Помните также, что так или иначе, а нам необходимо вернуть Украину России. Без украинского угля, железа, руды, хлеба, соли, Черного моря Россия существовать не может, она задохнется, а с ней и Советская власть, и мы с вами… Ни на одну минуту не забывайте, что Украина должна быть нашей, нашей она будет только тогда, когда будет советской, а Петлюра вышиблен из памяти народа навсегда» - говорил в своей инструкции большевикам-агитаторам в Украине Лев Троцкий в 1918 году.
29 октября 1918 года 300 украинских студентов и гимназистов, - эти «300 украинских спартанцев» погибли, приняв первый в истории УНР бой с 5-тысячной ордой русских большевиков, рвавшихся к Киеву. Захватив Киев, большевики первым дело расстреляли 200 учеников-гимназистов, которые были в списках военно-спортивных организаций. Всего лишь за несколько следующих недель русские расстреляли еще 5000 киевлян. Поводом для расстрела был ответ, или записка в кармане на украинском языке.
Белые русские, «едино-неделимщики», пришедшие на смену большевикам чуть позже пользовались аналогичными методами борьбы с «петлюровскими сепаратистами». В этом же 1918 году, на Кубани (которая уже выслала своих депутатов для объединения с УНР) русские белогвардейцы, захватывая украинские станицы, рубали шашками украинских учителей, «осмелившихся» учить детей украинцев «хахлацкому наречию».
21 октября 1921 года русские большевики расстреляли 359 украинских козаков Шестой дивизии армии УНР возле села Базар, засыпая еще полуживых и раненых вперемешку с убитыми. Одному козаку посчастливилось ночью откопаться, выбраться из ямы, и спастись, благодаря чему впоследствии и было найдено место расстрела и захоронения.
В 1921 году карательные отряды русских чекистов расстреливали тысячами пленных украинских повстанцев Холодноярской Республики и членов их семей в Черкасской области. Именно эти повстанцы до 1923 года вели борьбу под сине-желтыми стягами против чекистов и продотрядов, грабивших Украину и вывозивших продукты в околевавшую от голода, холода и вшей советскую Россию.
В середине 1920-тых годов, для выявления «буржуазно-националистических элементов» большевики объявили в УССР начало «украинизации». Украинская молодежь, в основном выходцы из сел и дети украинских рабочих, поверив большевикам, начали активно возрождать украинскую культуру. Всего лишь за несколько лет более 200 украинских молодых писателей создали то, что потом будет называться «Расстрелянным Возрождением» Украины. До 1939 года в живых из этих 200 человек останется лишь 10 украинских писателей. Их не пощадили даже за «пролетарское происхождение», главным аргументом в пользу их расстрела выступила национальность – «украинец». Русских «самородков» Горьких, Демьяновых-Бедных, и прочих Маяковских, почему-то, не расстреливали.
В 1928 году большевики запретили деятельность Украинской Автокефальной Православной Церкви, расстреляв при этом более 3,5 тысяч ее священников, а остальных сослали в Сибирь. Нынешние сотрудники КГБ в рясах и блюстители «Русскаго Міра» в РПЦ мечтают о повторении уже проделанного, но, увы, сегодня должны довольствоваться лишь обвинениями в «неканоничности» и «безблагодатности» Украинского Патриархата. Тысячи украинских храмов и церквей были взорваны в 1930-тых годах уже при Сталине, так почитаемого в нынешней «православной» России за «возрождение» «Сергианского коммуно-православия» в 1944 году. Тихое уничтожение украинских церквей продолжалось до начала 1980-тых годов.
Одним из невиданных по своей жестокости и безумию стала расправа над украинскими кобзарями и лирниками. Эти воспетые еще Тарасом Шевченко слепые старцы веками воплощали в себе сам дух, саму квинтэссенцию Украины. Поводыри водили их по селам, где они тихо пели народные песни, не давая забыть украинцам об их славном козацком прошлом, о великих восстаниях, великих битвах, и великих победах над врагами, - своего рода путешествующие учителя украинской истории. Уникальность кобзарей заключалось в том, что почти все песни, которые они пели, больше нигде не были записаны. В декабре 1934 года под прикрытием «культурного съезда», русские чекисты собрали в Харькове 300 этих слепых кобзарей и лирников, где всех их расстреляли. Летом 1936 года в Полтаве, под прикрытием «концерта», русские собрали и расстреляли оставшихся в Украине кобзарей. Так уничтожалась душа украинского народа.
С оккупацией Украины большевики поняли, что главным очагом сопротивления есть украинское село – неисчерпаемый источник все новых и новых лидеров, борцов, народных учителей, и украинских героев. Пока существовало такое украинское село, нечего было и думать о том, что Украину можно будет удержать в составе СССР.
Украинское село, украинский крестьянин стал главным врагом русских в их борьбе за выживание. Уничтожить, растлить, выжечь украинское село означало выжечь украинский дух их Украины.
С самого начало русско-советской оккупации Украины, крестьянам запретили пользоваться бывшей общественной собственностью (леса, в которых все могли заготовлять материалы, пруды и реки, в которых можно было разводить, или ловить рыбу, общие луга для выпаса скотины). Были введены разорительные налоги даже на фруктовые деревья, из-за чего украинцам пришлось вырубать под пень свои прекрасные сады. У людей забрали все их общественные ресурсы, создавая при этом «коллективную», а по сути, - государственную собственность.
До коллективизации абсолютное большинство жителей украинского села состояло из зажиточных крестьян - «господарів». Земля, которую они обрабатывали веками, передавалась в каждой семье из поколения в поколение и была главной ценностью, всем смыслом жизни украинского хлебороба. Земля была у каждого, вне зависимости, занимался ли украинец другим ремеслом, или нет, - он всегда обрабатывал землю.
В августе 1929 года Совнарком УРСР, по распоряжению из Москвы, принял новое постановление «О признаках кулацких хозяйств», которые были сформулированы так, что под них попадали все украинские крестьяне. До 1929 года, никогда до этого, в Украине на селе не употреблялось слово «кулак», с тем значением, с которым его употребляли русские большевики.
Какими же были признаки этих «кулацких хозяйств»? «Кулаком» сразу же становился любой украинец, у которого в хозяйстве были свои овцы, коровы, лошади, своя молотилка, маслобойка, жернова, сушилка, прядильные, ткацкие станки, станки для выделки кожи и шитья шапок, свой кирпичный завод, или другое промышленное производство, мельница… Все то, что имела каждая украинская семья.
Второй признак «кулака» - когда в хозяйстве сдавались в аренду постоянно, или на сезон отдельные помещения, или инвентарь. И третий – когда члены семьи продавали избыточные запасы своего труда, торговали, занимались коммерческим посредничеством, имели другие нетрудовые доходы, или когда кто-либо из семьи брал регистрационное свидетельство на ведение промышленного производства. Все то, что было устоями, основой промышленной и сельскохозяйственной деятельности в любой другой стране, попадало под определение «кулачество» в СССР.
Еще одним признаком «кулака» было систематическое использование наемного и, разумеется, оплачиваемого труда, главным образом, в кустарных промыслах. А так как к любому ремесленники всегда приходили ученики, все собственные производства попали под категорию «кулацких хозяйств, эксплуатирующих труд». Следующим ударом по собственникам стал единый налог, по которому с «едока» - то есть с одного члена семьи брали 300 рублей, но не меньше 1500 рублей с семьи, даже если в ней было всего 2-3 человека. Это были огромные деньги. Выход был один - или платить, или идти в колхоз.
Украинских крестьян заставляли отдавать в колхозы все – от земли, и до инвентаря. Это было просто шоком для украинцев, в сознании которых поколениями было воспитано уважение к собственности и ее границам ("Межа - святе діло", как говорит украинская пословица). Украинец не понимал, как можно было отдавать кому-то свою свинью, или корову. Чтобы не сдавать скотину в колхозы, люди ночью резали ее, солили и прятали запасы, за что многих арестовывали, депортировали в Сибирь, а часто и просто расстреливали, так как вся их собственность становилась «государственной» даже до того, как украинцы успевали записаться в колхоз.
Украинцы до последнего сопротивлялись вступлению в колхозы, не желая отдавать нажитое своим трудом добро, в обмен на пустые «трудодни».
«Трудодень» - аналог полного рабочего дня, с выполнением установленной нормы. На самом же деле, этот «трудодень» мог продолжаться и несколько рабочих дней. Старосты, которые ставили палочки в табелях, часто засчитывали человеку за месяц изнурительной работы… по 2-3 трудодня. Вместо денег за один трудодень выдавали по несколько килограмм зерна, или крупы. Такое «вознаграждение» за труд просто убивало сложившуюся веками высокую трудовую этику и культуру украинцев.
В тоже время активно уничтожались индивидуальные мастера – ремесленники. Обычно, каждая семья имела такого мастера. До 1930-тых годов в украинских селах почти не было магазинов и зависимых от привозимых туда товаров крестьян. Каждое село, каждая семья была, по сути, автономным образованием. Гончар менялся своими изделиями с маслобойщиком, портной с мастером по пошиву шапок, сапожник с кузнецом. Излишки везлись на ярмарку. Именно это система независимого сельского производства и обмена товарами в Украине стояла поперек горла Москве. В 1929 году в СССР объявили всеобщую коллективизацию, начали создавать колхозы, артели, коммуны и проч. В эти артели и загоняли ремесленников. Это был ремесленнический аналог колхозов, с соизмеримым вознаграждением труда.
Гончар, который до этого работал дома, сам заготавливал дрова, сам искал определенный вид глины, сам обжигал и расписывал горшок. От начала и до конца. Он дорожил своим именем и репутацией. После того, как гончаров загнали в артели, где каждый выполнял только определенную часть работы – или только заготовлял дрова, или только подготавливал глину, размылось само понимание ответственности за труд, резко упало качество товара. От такой унизительной оплаты труда и, главное, от еще более унизительного отношения большевиков к человеку, ремесленник больше не желал вкладывать душу и старание в свою работу.
Мелкому предпринимательству запретили изготавливать продукцию. За производителями был установлен контроль НКВД и партийной администрации. Тем украинцам, которые умели сшить шапку, тулуп, или какую-нибудь обувь приходилось обменивать свой товар ночью, чтобы про это не узнала оккупационная власть. "Спекуляция" – тоже одно из тех словечек, которое появилось на Украине только в 1930-тых годах.
На Полтавщине в то время жила семья Вихтеренков, чья резьба по дереву славилась почти по всей Центральной Украине. Их семью полностью уничтожили, не дав возможность передать свое мастерство никому другому.
Умышленно не создавались артели из портных и ткачей, так как советская власть продавала свою омерзительную по качеству и крою одежду и не хотела никакой конкуренции с селом. Правда, это и дало шанс выжить в Голодомор некоторым из портных. Когда раскулачивали людей, у них отбирали лучшую одежду (которую же потом присланные из России комсомольские активисты продавали на базарах в больших украинских городах). Оставшуюся старую и рваную одежду крестьянам все равно приходилось перешивать. Именно так посчастливилось выжить некоторым портным в Голодомор, - благодаря пригоршне фасоли, или картофелине, которые ему приносили односельчане, за ремонт одежды.
Тот факт, что настоящими «хозяевами» жизни вдруг стали не самые трудолюбивые крестьяне, а оккупанты, присланные лентяи, пьяницы и садисты, перевернул сознание украинского хлебороба. Кто же раскулачивал, загонял с наганом в руках в колхозы, и отбирал хлеб у украинца? Конечно же, среди них были и местные «активисты», но во главе их всегда были уполномоченные из районных НКВД, которые в Украине, практически до второй половины 1940-вых годов состояли, в абсолютном своем большинстве, из русских. Часто эти присланные и вооруженные активисты даже не понимали украинского языка, но зато повторяли свои «ходки» по селу по 10-15 раз в месяц, терроризируя и запугивая крестьян высылкой в Сибирь за отказ от вступления в колхозы.
Власть таких активистов в селах опиралась на наиболее агрессивных, деморализованных и ленивых, - в подлинном смысле изгоев и отбросов общества, которых в среднем украинском селе из 500-600 душ не набиралось даже более 3-5 человек. До коллективизации у них не было даже своих хозяйств, по причине своей лени, или алкоголизма. В первый раз, за всю свою жизнь, получив шанс хоть как-то компенсировать свою неполноценность, они с удовольствием ходили по хатам своих же односельчан, сначала вместе с уполномоченными из НКВД, а потом уже и без них.
Вооруженные, озверевшие от внезапной власти и прошлых насмешек со стороны здоровых крестьян, они снимали с хозяина последний тулуп, выгоняли людей босыми на снег, выносили последний мешочек зерна из хаты, даже выливали на пол и топтали то, что варилась в казанках. Их называли «коммуняками», «краснокожими», «бригадниками» и «буксирами». Месть крестьян тоже не заставляла себя долго ждать, украинцы безжалостно расправлялись с отдельными активистами и даже с целыми «буксирными бригадами» при первой же возможности.
Но самым ужасным было то, что очень часто в такие бригады привлекались дети, чьих родителей уже репрессировали, - их набирали из школ-интернатов. Учителей, которые «неправильно» воспитывали детей, учили их по старым традициям, вере в Бога, - арестовывали, а взамен присылали тех, кто работал на власть. Незаметно, под видом контрольных работ, или бесед они узнавали от детей, в какой семье еще оставалась еда, или где отец добывал ее. Именно на такие рабочие кадры и политику в селе делала упор советская власть.
До Голодомора 1932-1933 годов в украинском селе напрочь отсутствовало воровство. Двери подпирались веником, камнем, или закрывались на колышек. Единственный вид воровства, который существовал – конокрадство, карался страшной смертью. Если конокрада ловили, все село собиралось и вершило над ним самосуд. Его привязывали между двух широких досок, по которым били кувалдами. Конокрад умирал долгой и мучительной смертью от разрыва внутренних органов. Пойманного на более мелком воровстве могли побить камнями, или, при совсем малозначительном проступке, раздетого прогнать через все село и высмеять.
Все лишь за 3-5 лет от начала коллективизации отношение к воровству изменилось самым радикальным образом. Только после советской власти и Голодомора в украинском селе появилась пословица: "Ніч-мати, не вкрадеш - не будеш мати".
Именно в 1930-тых годах люди начали считать, что если они ничего не получают за трудодень в колхозе, то они должны что то взять из него сами, так как это не воровство, а компенсация за недоплаченное им. Люди, которые раньше превыше всего ценили честный труд, увидели, что те, кто не работал, жили лучше и сытнее. Так зачем же работать, если можно украсть? Так было отравлено сознание 88-90% всего трудоспособного сельского населения Украины, которое было загнано в колхозы.
За 3-4 года после начала коллективизации формируется новая социальная иерархия в селе – в колхозы, в изнурительный физический труд, втягивают женщин, которые раньше занимались исключительно домашними хлопотами и воспитанием детей. Только после 1933 года в Украине появляются женщины-трактористки, шпалоукладчицы и шахтерки.
Именно так уничтожался семейный уклад, отточенный за сотни и сотни лет украинской культуры. Именно в 1930-тых годах в УССР массово начали создаваться ясли и детские сады, чтобы детей уже больше не воспитывали дома. В 1932 году этих детей не стало чем кормить, ясли и детские сады закрыли. Голодомор 1932-1933 гнал родителей в поисках хлеба из села в город, оставляя полуживых малышей одних дома, где они и становились жертвами обезумевших от голода соседей и даже близких родственников. В 1932-1933 годах людоедство в агонизирующих, окруженных отрядами НКВД селах Украины, распространялось ужасающими темпами.
Рождение, свадьба и похороны – три основоположных составляющие жизни украинского села были тоже чудовищно изменены. Исчезло то, что называлось обрядами. Крещение новорожденных было запрещено. Люди проходили десятки километров в поисках оставшихся священников, которые, переодевшись в простую одежду, приходил и крестил детей ночью, при закрытых дверях и окнах. Если сельская администрация узнавала о крещении ребенка, - семью выгоняли из колхоза, а это, при полностью отобранной земле, скотине и инвентаре, означало верную смерть.
До Голодомора свадьбы в украинском селе гуляли по семь дней, со множеством ритуалов, обрядов и обычаев. После Голодомора исчезла почти вся фольклорная составляющая жизни села. Исчез обычай приданого – так называемого «посага»: до замужества украинка уже с 9-10 лет начинала шить себе, своему будущему мужу и детям сорочки, рушники, скатерти, и юбки, и все, что только могло понадобиться. Кроме этого, родители невесты передавали еще в подарок молодым много другого добра. После Голодомора этот обычай просто исчез, - на столько обеднело украинское село, что нечем стало даже выдавать приданое.
Большевики и сельсоветы начали активно внедрять новую «традицию» свадебных гуляний, - вместо обрядов и неповторимых украинских народных песен, - гармошка, танцы под патефонные советские марши и много водки. Нечего даже и говорить, о том, что до свадьбы ни у молодого жениха, ни у невесты не было никаких интимных отношений. Сельская молодежь была здоровой физически и духовно, и никакие «теории стакана воды», которые пользовались такой бешеной популярностью в советской России, не могли иметь места в Украине.
Закінчення
"І могили мої милі
Москаль розриває...
Нехай риє, розкопує,
Не своє шукає"
Шевченко знав. Він знав, що їхнього тут нічого нема, і не знайдуть як би не копали. Бо нема тут нічого їхнього. Все їхнє в Золотій Орді.
Замість другого епіграфа:
Когда ВР с боями и скрипом признала Голодомор актом геноцида, там стестнительно указали, что "обвиняют в етом не русских, а советский строи и комунистов".
Не согласен. Посмотрите, кто истерически отрицает! Русские.
Так вот: вьі, русские, в етом виноватьі. Не комунистьі, не совок, а вьі. Вьі ето знаете. А иначе не бьіло бьі такой бабской истерики с отрицанием и подменой понятий, передергиванием - езуитчиной.
Я бьіл толерантньім и ждал 20 лет. На сегодня - в век глобальной информации, когда найти можно любой документ за минуту - все.
Я вас обвиняю. (как вьі всегда обвиняете "америкосов")
Каждого, кто назьівает себя "русским", каждьій, кто говорит, что его дедушка или отец приехал сюда в 34, "ето ж как на Волге голодали, если оттуда ехали сюда" - виновен и проклят. Ибо пиезжать надо бьіло не в 34, а зимой 33-го, если уж "там" у вас все "бьіло так плохо"...
P.S. шаблезубі ховрашки банитимуться без попередження.
----
Всегда самым большим страхом для русских было восстановление независимости и, как результат, потеря их самой богатой природными и человеческими ресурсами колонии – Украины. Украина, с ее плодородными землями, мягким климатом, многомиллионным трудолюбивым христианским населением (в своем абсолютном большинстве славянским, - «белым», как это сегодня актуально говорить в России), с ее тысячелетними храмами и духовными ценностями, была поистине главным «бриллиантом» в короне Российской империи. Для России Украина всегда была «окном в Европу», и геополитическим плацдарма для агрессии против стран Запада.
Потеря Украины, ее богатств, а главным образом бесценного человеческого ресурса и потенциала миллионов «хохлов» - пушечного мяса, рабской рабочей силы, талантливых писателей, ученых, гениальных инженеров и конструкторов, потеря миллионов тонн (пудов) зерна, выхода к теплому Чорному морю, - означала изоляцию, медленную и верную смерть для русских.
Именно поэтому всегда главные усилия русских, начиная от царя Алексея - отца Петра І, его самого, через Катерину ІІ, Сталина и до нового (и, будем надеяться, последнего) «царя» русских - Путина, их главной целью было задушить Независимую Украину, не дать ей скинуть оковы многовекового российского рабства.
Именно с этой целью русские веками вели захватнические войны против Украины, жестоко расправляясь с народными восстаниями украинцев, уничтожая ее лучших сынов и дочерей. Именно с этой целью русские прятали, обливали грязью, или уничтожали все, что несло в себе, или могло пробудить национальный дух и память украинцев. Все, что могло вырвать «покорного хохла-малоросса» из «общерусского стойла», куда его загнала Российская, а потом и Советская империя.
Чем сильнее становился этот вольный козачий дух украинцев, чем громче становился голос украинский народа, открыто говоривший о своей Независимости, тем яростнее, и ожесточеннее русские бросались подавлять его.
Одно только начало ХХ века, принесло украинцам вместе с первой попыткой создать свое независимое государство – Украинскую Народную Республику, серию ужасных национальных катастроф, и самый страшный геноцид в истории человечества – искусственный Голод 1932-1933 годов. Мясорубка Второй мировой войны, унесла жизни еще более 8 млн. украинцев.
В 1944 году, когда миллионы украинцев-красноармейцев дрались и умирали на полях сражений, Сталин, Берия и Жуков подписывают приказ о депортации всех украинцев в Заполярье и районы вечной мерзлоты (такое себе «окончательное решение украинского вопроса»). За несколько месяцев успели выслать 200 тысяч человек, и только осознав, что одномоментная депортация такого количества людей просто парализует всю железную дорогу, перегруженную потребностями фронта, и подорвет силы Красной Армии, Сталину, Берии и Жукову пришлось отказаться от своих планов. В этом признался Никита Хрущев в своей речи «О развенчании культа личности» на ХХ съезде ЦК ВКП (б).
В 1947 году в Украине был организован очередной искусственный голод, от которого умерло еще около 1,5 млн. украинцев (тогда из разоренной войной Украины, страдавшей от неурожая, опять вывезли все продукты, чтобы отменить продуктовые карточки в советской России). Такой была жестокая месть русских за попытку украинцев навсегда избавиться от московского рабства…
После революции, развала, разрухи и полного хаоса в Российской империи в 1917 года русские всех мастей – от красных и до белых, от монархистов, эсеров, демократов, большевиков и до анархистов, кинулись душить молодую Украинскую Республику, понимая, чем может обернуться в конечном итоге для всех них потеря Украины.
«Помните также, что так или иначе, а нам необходимо вернуть Украину России. Без украинского угля, железа, руды, хлеба, соли, Черного моря Россия существовать не может, она задохнется, а с ней и Советская власть, и мы с вами… Ни на одну минуту не забывайте, что Украина должна быть нашей, нашей она будет только тогда, когда будет советской, а Петлюра вышиблен из памяти народа навсегда» - говорил в своей инструкции большевикам-агитаторам в Украине Лев Троцкий в 1918 году.
29 октября 1918 года 300 украинских студентов и гимназистов, - эти «300 украинских спартанцев» погибли, приняв первый в истории УНР бой с 5-тысячной ордой русских большевиков, рвавшихся к Киеву. Захватив Киев, большевики первым дело расстреляли 200 учеников-гимназистов, которые были в списках военно-спортивных организаций. Всего лишь за несколько следующих недель русские расстреляли еще 5000 киевлян. Поводом для расстрела был ответ, или записка в кармане на украинском языке.
Белые русские, «едино-неделимщики», пришедшие на смену большевикам чуть позже пользовались аналогичными методами борьбы с «петлюровскими сепаратистами». В этом же 1918 году, на Кубани (которая уже выслала своих депутатов для объединения с УНР) русские белогвардейцы, захватывая украинские станицы, рубали шашками украинских учителей, «осмелившихся» учить детей украинцев «хахлацкому наречию».
21 октября 1921 года русские большевики расстреляли 359 украинских козаков Шестой дивизии армии УНР возле села Базар, засыпая еще полуживых и раненых вперемешку с убитыми. Одному козаку посчастливилось ночью откопаться, выбраться из ямы, и спастись, благодаря чему впоследствии и было найдено место расстрела и захоронения.
В 1921 году карательные отряды русских чекистов расстреливали тысячами пленных украинских повстанцев Холодноярской Республики и членов их семей в Черкасской области. Именно эти повстанцы до 1923 года вели борьбу под сине-желтыми стягами против чекистов и продотрядов, грабивших Украину и вывозивших продукты в околевавшую от голода, холода и вшей советскую Россию.
В середине 1920-тых годов, для выявления «буржуазно-националистических элементов» большевики объявили в УССР начало «украинизации». Украинская молодежь, в основном выходцы из сел и дети украинских рабочих, поверив большевикам, начали активно возрождать украинскую культуру. Всего лишь за несколько лет более 200 украинских молодых писателей создали то, что потом будет называться «Расстрелянным Возрождением» Украины. До 1939 года в живых из этих 200 человек останется лишь 10 украинских писателей. Их не пощадили даже за «пролетарское происхождение», главным аргументом в пользу их расстрела выступила национальность – «украинец». Русских «самородков» Горьких, Демьяновых-Бедных, и прочих Маяковских, почему-то, не расстреливали.
В 1928 году большевики запретили деятельность Украинской Автокефальной Православной Церкви, расстреляв при этом более 3,5 тысяч ее священников, а остальных сослали в Сибирь. Нынешние сотрудники КГБ в рясах и блюстители «Русскаго Міра» в РПЦ мечтают о повторении уже проделанного, но, увы, сегодня должны довольствоваться лишь обвинениями в «неканоничности» и «безблагодатности» Украинского Патриархата. Тысячи украинских храмов и церквей были взорваны в 1930-тых годах уже при Сталине, так почитаемого в нынешней «православной» России за «возрождение» «Сергианского коммуно-православия» в 1944 году. Тихое уничтожение украинских церквей продолжалось до начала 1980-тых годов.
Одним из невиданных по своей жестокости и безумию стала расправа над украинскими кобзарями и лирниками. Эти воспетые еще Тарасом Шевченко слепые старцы веками воплощали в себе сам дух, саму квинтэссенцию Украины. Поводыри водили их по селам, где они тихо пели народные песни, не давая забыть украинцам об их славном козацком прошлом, о великих восстаниях, великих битвах, и великих победах над врагами, - своего рода путешествующие учителя украинской истории. Уникальность кобзарей заключалось в том, что почти все песни, которые они пели, больше нигде не были записаны. В декабре 1934 года под прикрытием «культурного съезда», русские чекисты собрали в Харькове 300 этих слепых кобзарей и лирников, где всех их расстреляли. Летом 1936 года в Полтаве, под прикрытием «концерта», русские собрали и расстреляли оставшихся в Украине кобзарей. Так уничтожалась душа украинского народа.
С оккупацией Украины большевики поняли, что главным очагом сопротивления есть украинское село – неисчерпаемый источник все новых и новых лидеров, борцов, народных учителей, и украинских героев. Пока существовало такое украинское село, нечего было и думать о том, что Украину можно будет удержать в составе СССР.
Украинское село, украинский крестьянин стал главным врагом русских в их борьбе за выживание. Уничтожить, растлить, выжечь украинское село означало выжечь украинский дух их Украины.
С самого начало русско-советской оккупации Украины, крестьянам запретили пользоваться бывшей общественной собственностью (леса, в которых все могли заготовлять материалы, пруды и реки, в которых можно было разводить, или ловить рыбу, общие луга для выпаса скотины). Были введены разорительные налоги даже на фруктовые деревья, из-за чего украинцам пришлось вырубать под пень свои прекрасные сады. У людей забрали все их общественные ресурсы, создавая при этом «коллективную», а по сути, - государственную собственность.
До коллективизации абсолютное большинство жителей украинского села состояло из зажиточных крестьян - «господарів». Земля, которую они обрабатывали веками, передавалась в каждой семье из поколения в поколение и была главной ценностью, всем смыслом жизни украинского хлебороба. Земля была у каждого, вне зависимости, занимался ли украинец другим ремеслом, или нет, - он всегда обрабатывал землю.
В августе 1929 года Совнарком УРСР, по распоряжению из Москвы, принял новое постановление «О признаках кулацких хозяйств», которые были сформулированы так, что под них попадали все украинские крестьяне. До 1929 года, никогда до этого, в Украине на селе не употреблялось слово «кулак», с тем значением, с которым его употребляли русские большевики.
Какими же были признаки этих «кулацких хозяйств»? «Кулаком» сразу же становился любой украинец, у которого в хозяйстве были свои овцы, коровы, лошади, своя молотилка, маслобойка, жернова, сушилка, прядильные, ткацкие станки, станки для выделки кожи и шитья шапок, свой кирпичный завод, или другое промышленное производство, мельница… Все то, что имела каждая украинская семья.
Второй признак «кулака» - когда в хозяйстве сдавались в аренду постоянно, или на сезон отдельные помещения, или инвентарь. И третий – когда члены семьи продавали избыточные запасы своего труда, торговали, занимались коммерческим посредничеством, имели другие нетрудовые доходы, или когда кто-либо из семьи брал регистрационное свидетельство на ведение промышленного производства. Все то, что было устоями, основой промышленной и сельскохозяйственной деятельности в любой другой стране, попадало под определение «кулачество» в СССР.
Еще одним признаком «кулака» было систематическое использование наемного и, разумеется, оплачиваемого труда, главным образом, в кустарных промыслах. А так как к любому ремесленники всегда приходили ученики, все собственные производства попали под категорию «кулацких хозяйств, эксплуатирующих труд». Следующим ударом по собственникам стал единый налог, по которому с «едока» - то есть с одного члена семьи брали 300 рублей, но не меньше 1500 рублей с семьи, даже если в ней было всего 2-3 человека. Это были огромные деньги. Выход был один - или платить, или идти в колхоз.
Украинских крестьян заставляли отдавать в колхозы все – от земли, и до инвентаря. Это было просто шоком для украинцев, в сознании которых поколениями было воспитано уважение к собственности и ее границам ("Межа - святе діло", как говорит украинская пословица). Украинец не понимал, как можно было отдавать кому-то свою свинью, или корову. Чтобы не сдавать скотину в колхозы, люди ночью резали ее, солили и прятали запасы, за что многих арестовывали, депортировали в Сибирь, а часто и просто расстреливали, так как вся их собственность становилась «государственной» даже до того, как украинцы успевали записаться в колхоз.
Украинцы до последнего сопротивлялись вступлению в колхозы, не желая отдавать нажитое своим трудом добро, в обмен на пустые «трудодни».
«Трудодень» - аналог полного рабочего дня, с выполнением установленной нормы. На самом же деле, этот «трудодень» мог продолжаться и несколько рабочих дней. Старосты, которые ставили палочки в табелях, часто засчитывали человеку за месяц изнурительной работы… по 2-3 трудодня. Вместо денег за один трудодень выдавали по несколько килограмм зерна, или крупы. Такое «вознаграждение» за труд просто убивало сложившуюся веками высокую трудовую этику и культуру украинцев.
В тоже время активно уничтожались индивидуальные мастера – ремесленники. Обычно, каждая семья имела такого мастера. До 1930-тых годов в украинских селах почти не было магазинов и зависимых от привозимых туда товаров крестьян. Каждое село, каждая семья была, по сути, автономным образованием. Гончар менялся своими изделиями с маслобойщиком, портной с мастером по пошиву шапок, сапожник с кузнецом. Излишки везлись на ярмарку. Именно это система независимого сельского производства и обмена товарами в Украине стояла поперек горла Москве. В 1929 году в СССР объявили всеобщую коллективизацию, начали создавать колхозы, артели, коммуны и проч. В эти артели и загоняли ремесленников. Это был ремесленнический аналог колхозов, с соизмеримым вознаграждением труда.
Гончар, который до этого работал дома, сам заготавливал дрова, сам искал определенный вид глины, сам обжигал и расписывал горшок. От начала и до конца. Он дорожил своим именем и репутацией. После того, как гончаров загнали в артели, где каждый выполнял только определенную часть работы – или только заготовлял дрова, или только подготавливал глину, размылось само понимание ответственности за труд, резко упало качество товара. От такой унизительной оплаты труда и, главное, от еще более унизительного отношения большевиков к человеку, ремесленник больше не желал вкладывать душу и старание в свою работу.
Мелкому предпринимательству запретили изготавливать продукцию. За производителями был установлен контроль НКВД и партийной администрации. Тем украинцам, которые умели сшить шапку, тулуп, или какую-нибудь обувь приходилось обменивать свой товар ночью, чтобы про это не узнала оккупационная власть. "Спекуляция" – тоже одно из тех словечек, которое появилось на Украине только в 1930-тых годах.
На Полтавщине в то время жила семья Вихтеренков, чья резьба по дереву славилась почти по всей Центральной Украине. Их семью полностью уничтожили, не дав возможность передать свое мастерство никому другому.
Умышленно не создавались артели из портных и ткачей, так как советская власть продавала свою омерзительную по качеству и крою одежду и не хотела никакой конкуренции с селом. Правда, это и дало шанс выжить в Голодомор некоторым из портных. Когда раскулачивали людей, у них отбирали лучшую одежду (которую же потом присланные из России комсомольские активисты продавали на базарах в больших украинских городах). Оставшуюся старую и рваную одежду крестьянам все равно приходилось перешивать. Именно так посчастливилось выжить некоторым портным в Голодомор, - благодаря пригоршне фасоли, или картофелине, которые ему приносили односельчане, за ремонт одежды.
Тот факт, что настоящими «хозяевами» жизни вдруг стали не самые трудолюбивые крестьяне, а оккупанты, присланные лентяи, пьяницы и садисты, перевернул сознание украинского хлебороба. Кто же раскулачивал, загонял с наганом в руках в колхозы, и отбирал хлеб у украинца? Конечно же, среди них были и местные «активисты», но во главе их всегда были уполномоченные из районных НКВД, которые в Украине, практически до второй половины 1940-вых годов состояли, в абсолютном своем большинстве, из русских. Часто эти присланные и вооруженные активисты даже не понимали украинского языка, но зато повторяли свои «ходки» по селу по 10-15 раз в месяц, терроризируя и запугивая крестьян высылкой в Сибирь за отказ от вступления в колхозы.
Власть таких активистов в селах опиралась на наиболее агрессивных, деморализованных и ленивых, - в подлинном смысле изгоев и отбросов общества, которых в среднем украинском селе из 500-600 душ не набиралось даже более 3-5 человек. До коллективизации у них не было даже своих хозяйств, по причине своей лени, или алкоголизма. В первый раз, за всю свою жизнь, получив шанс хоть как-то компенсировать свою неполноценность, они с удовольствием ходили по хатам своих же односельчан, сначала вместе с уполномоченными из НКВД, а потом уже и без них.
Вооруженные, озверевшие от внезапной власти и прошлых насмешек со стороны здоровых крестьян, они снимали с хозяина последний тулуп, выгоняли людей босыми на снег, выносили последний мешочек зерна из хаты, даже выливали на пол и топтали то, что варилась в казанках. Их называли «коммуняками», «краснокожими», «бригадниками» и «буксирами». Месть крестьян тоже не заставляла себя долго ждать, украинцы безжалостно расправлялись с отдельными активистами и даже с целыми «буксирными бригадами» при первой же возможности.
Но самым ужасным было то, что очень часто в такие бригады привлекались дети, чьих родителей уже репрессировали, - их набирали из школ-интернатов. Учителей, которые «неправильно» воспитывали детей, учили их по старым традициям, вере в Бога, - арестовывали, а взамен присылали тех, кто работал на власть. Незаметно, под видом контрольных работ, или бесед они узнавали от детей, в какой семье еще оставалась еда, или где отец добывал ее. Именно на такие рабочие кадры и политику в селе делала упор советская власть.
До Голодомора 1932-1933 годов в украинском селе напрочь отсутствовало воровство. Двери подпирались веником, камнем, или закрывались на колышек. Единственный вид воровства, который существовал – конокрадство, карался страшной смертью. Если конокрада ловили, все село собиралось и вершило над ним самосуд. Его привязывали между двух широких досок, по которым били кувалдами. Конокрад умирал долгой и мучительной смертью от разрыва внутренних органов. Пойманного на более мелком воровстве могли побить камнями, или, при совсем малозначительном проступке, раздетого прогнать через все село и высмеять.
Все лишь за 3-5 лет от начала коллективизации отношение к воровству изменилось самым радикальным образом. Только после советской власти и Голодомора в украинском селе появилась пословица: "Ніч-мати, не вкрадеш - не будеш мати".
Именно в 1930-тых годах люди начали считать, что если они ничего не получают за трудодень в колхозе, то они должны что то взять из него сами, так как это не воровство, а компенсация за недоплаченное им. Люди, которые раньше превыше всего ценили честный труд, увидели, что те, кто не работал, жили лучше и сытнее. Так зачем же работать, если можно украсть? Так было отравлено сознание 88-90% всего трудоспособного сельского населения Украины, которое было загнано в колхозы.
За 3-4 года после начала коллективизации формируется новая социальная иерархия в селе – в колхозы, в изнурительный физический труд, втягивают женщин, которые раньше занимались исключительно домашними хлопотами и воспитанием детей. Только после 1933 года в Украине появляются женщины-трактористки, шпалоукладчицы и шахтерки.
Именно так уничтожался семейный уклад, отточенный за сотни и сотни лет украинской культуры. Именно в 1930-тых годах в УССР массово начали создаваться ясли и детские сады, чтобы детей уже больше не воспитывали дома. В 1932 году этих детей не стало чем кормить, ясли и детские сады закрыли. Голодомор 1932-1933 гнал родителей в поисках хлеба из села в город, оставляя полуживых малышей одних дома, где они и становились жертвами обезумевших от голода соседей и даже близких родственников. В 1932-1933 годах людоедство в агонизирующих, окруженных отрядами НКВД селах Украины, распространялось ужасающими темпами.
Рождение, свадьба и похороны – три основоположных составляющие жизни украинского села были тоже чудовищно изменены. Исчезло то, что называлось обрядами. Крещение новорожденных было запрещено. Люди проходили десятки километров в поисках оставшихся священников, которые, переодевшись в простую одежду, приходил и крестил детей ночью, при закрытых дверях и окнах. Если сельская администрация узнавала о крещении ребенка, - семью выгоняли из колхоза, а это, при полностью отобранной земле, скотине и инвентаре, означало верную смерть.
До Голодомора свадьбы в украинском селе гуляли по семь дней, со множеством ритуалов, обрядов и обычаев. После Голодомора исчезла почти вся фольклорная составляющая жизни села. Исчез обычай приданого – так называемого «посага»: до замужества украинка уже с 9-10 лет начинала шить себе, своему будущему мужу и детям сорочки, рушники, скатерти, и юбки, и все, что только могло понадобиться. Кроме этого, родители невесты передавали еще в подарок молодым много другого добра. После Голодомора этот обычай просто исчез, - на столько обеднело украинское село, что нечем стало даже выдавать приданое.
Большевики и сельсоветы начали активно внедрять новую «традицию» свадебных гуляний, - вместо обрядов и неповторимых украинских народных песен, - гармошка, танцы под патефонные советские марши и много водки. Нечего даже и говорить, о том, что до свадьбы ни у молодого жениха, ни у невесты не было никаких интимных отношений. Сельская молодежь была здоровой физически и духовно, и никакие «теории стакана воды», которые пользовались такой бешеной популярностью в советской России, не могли иметь места в Украине.
Закінчення
